В данной статье мы рассмотрим те способы, благодаря которым кросскультурная психология способна обеспечить более глубокое понимание культуры, психологии и взаимоотношений между ними. Уделом кросскультурной психологии является выяснение, операционализация и тестирование вопросов, имеющих отношение к культуре, к психологии и к их взаимосвязям. В кросскультурной психологии применяются стандартизированные тесты и измерительные методы, а также те переменные, которые проявили себя наиболее успешным образом в деле обнаружения характеристик исследуемых проблем.
Однако, стандартизированная кросскультурная психологическая методология не способствует обнаружению тонких оттенков отношения между культурой и психологией. Кросскультурными психологами признаётся важность дополнения этических переменных эмическими характеристиками, и мы сейчас углубимся в этот вопрос на конкретном примере, полученном при исследовании китайской психологии. В рассматриваемом примере раскрывается важная новая информация, которая не может быть получена ни при помощи тестов, ни при помощи измерительных методик, даже стандартизированных. Более того, раскрываемая в приводимом нами примере информация противоречит общепринятым среди кросскультурных психологов допущениям в отношении китайской культуры и психологии, а именно, о коллективистском характере китайского общества. В последнее время кросскультурные психологи-резиденты стали обнаруживать перемены в психологии китайцев [1], которые пока подробно не изучены.
В частности, отмечается, что китайские родители становятся сильнее центрированы на ребёнке, а китайские дети ведут себя более требовательным и ассертивным образом [2]. Исследователями обращается внимание на то, каким образом государственная политика, направленная на ограничение количества детей в семье одним ребенком, ведёт к избалованию ребенка родителями, в отличие от имевшего места в прошлом распределения родительских ресурсов между несколькими детьми в семье.
Исследователями отмечается, что по мере сокращения количества детей в каждом домохозяйстве, происходит смена традиционной экономической ценности детей в качестве страхования по старости на эмоциональную и психологическую ценность. Меньшее количество детей, нежели в прежние многодетные времена, предоставляет возможность каждому ребенку сформировать личные отношения с родителями один на один. У каждого родителя формируется эмоциональная привязанность к ребенку. Эмоциональные взаимосвязи между родителями и единственным ребенком означают для ребенка увеличение средств воздействия на родителей, при помощи которых ребенок способен добиваться своих целей.
Исследователей заинтересовала проблематика послушания со стороны детей – кого из родителей ребенок слушается больше. Анализ родительских самоотчётов показывает, что «маленький император» проявляет свою волю активно. Активность выражается подчас неуловимым и креативным образом, через открытое противостояние, злоупотребляющее слабыми местами в отношениях, через уступчивое поведение, сопровождающееся отказом воспринимать родительские наставления, через креативные попытки увиливать и оттягивать, через стратегически рассчетливое обращение к отношениям с одними взрослыми, имеющее целью повлиять на отношения с другими взрослыми.
Исследователями, изучающими современную китайскую психологию, выделяются несколько культурных факторов, способствующих росту индивидуализма в Китае. Один из этих факторов – ослабление организованной социальности в форме общественных собраний и добровольного труда во имя всенародного блага, ослабление влияния со стороны сетевой социальной поддержки, которая гарантировала работу и жилище каждому. Индивидуализация социальной политики усилила ощущение индивидуализма в каждом китайце в широком диапазоне общественной активности от поиска работы до выбора супруга [3].
Например, Китайская спортивная федерация оплачивала тренировки спортсменов, и поэтому устанавливала правила тренировок, организовывала соревнования на выезде, и присваивала большую часть гонорара спортсменов. В последнее время Федерация изменила свою официальную политику, и теперь позволяет спортсменам, в частности, теннисистам, получать до 88% от собственного заработка, приглашать личных тренеров, тренироваться самостоятельно, самим планировать поездки на международные соревнования.
Такая официальная политика меняет коллективное ощущение собственного «я» на индивидуальное. Усиление индивида и последующую индивидуализацию общества следует расценивать в качестве рефлексивной стороны китайского поиска модернити, осуществляющегося при поддержке со стороны государства. Китай и Западная Европа испытывают на себе принуждение к индивидуализации со стороны глобализации, особенно под влиянием глобального триумфа неолиберализма и капиталистического способа производства. В той мере, в какой индивидуализация и приватизация оказывались необходимы, партия-государство не колеблясь использовало собственную власть для проведения институциальных изменений в жизнь. В качестве институциальных изменений выступили три главных проекта реформ, стартовавших в конце девяностых годов: жилищная приватизация, перевод на рыночные рельсы образования и здравоохранения. Все три проекта отражают усилия государства побудить индивида брать на свои плечи больше ответственности, активнее вовлекаться в рыночную конкуренцию, не бояться рисковать и развивать в себе гибкость. Грубо говоря, принуждение к индивидуализации со стороны государства повело к тому, что миллионы государственных служащих оказались уволены и вынуждены заниматься рыночной деятельностью, чтобы выжить. По официальным китайским данным, в период между 1998 и 2003 гг., свыше 30 миллионов работников были уволены с предприятий, находившихся в собственности государства, что означало сокращение работников государственных предприятий на 40 процентов. (По иностранным данным, эта цифра в два раза больше). Жизненный стиль уволенных работников изменился немедленно вслед за тем, как вместе с работой они лишились ощущения безопасности.
Рассматриваемые здесь примеры подтверждают мысль Л. С. Выготского о том, что научная психология представляет собой продукт действия исторических сил. Переживая на протяжении трёх последних десятилетий радикальные изменения жизненной ситуации и личной биографии, китайцы и в субъективной сфере испытывают не менее драматический перелом, проявляющийся в переформатировании собственного «я» и в поиске индивидуальной идентичности. К примеру, институциальные изменения на рынке труда, образования и карьерного развития сформировали то, что Н. Роуз (Rose) назвал предпринимающим «я», имея в виду распространенное среди младшего поколения китайских трудящихся сочетание расчетливости, целенаправленной активности и самодисциплины. Подобное культурно обусловленное изменение я-концепции оказывает не меньшее психологическое воздействие, чем на Западе. Необходимость изменить своё «я» в ту или иную сторону не только налагает на китайского индивида дополнительную ответственность, но и оказывается новым психологическим бременем. Многие китайцы оказались зажаты между, с одной стороны, усилением рыночной конкуренции, а, с другой стороны, ослаблением поддержки с стороны семьи, родни и государственных институтов. В результате многие китайцы в настоящее время испытывают различные степени психических расстройств.
По данным китайского Национального центра психического здоровья, от психических расстройств в настоящее время страдают не менее 100 млн. китайцев. Другая не менее интересная тенденция проявляется в том, что большое количество китайцев обращаются за профессиональной помощью, и, вместо того, чтобы пожаловаться на своё состояние родственникам и друзьям, как это было принято ранее, становятся абонентами горячих телефонных линий, клиентами вербальных психотерапевтов и психологов-консультантов.
Вдобавок, сильное ощущение индивидуализма вызывается консьюмеризмом. Государственная политика поощряет индивидуальное потребление в качестве одного из способов стимулирования экономики, благоприятствующего социальному содержимому и отвлекающему людей от социальной несправедливости и автократии. Государственная политика поощряет банки выдавать потребительские кредиты под низкие проценты с низким первым взносом. Средства массовой информации превозносят консьюмеризм. Энтузиазм китайских потребителей в направлении коммерческих возможностей и продукции поставил на первое место роль индивидуального выбора и диверсифицировал площадки, на которых проходят социализацию представители широкого диапазона городского общества [4]. При этом, идеология консьюмеризма, призывающая людей следовать своим желаниям в стремлении к личному счастью, эффективным образом затушёвывает влияние коммунистической идеологии.
Повседневная коммерческая активность, направленная на потребление, создаёт конкретное содержание, специфическую форму и особое пространство, благодаря которым становится возможной новая разновидность индивидуальности. Всё это осознанно культивировалось китайским правительством после восстания 1989 года на Тяньаньмень с целью восстановления социальной стабильности. Триумф консьюмеризма отвлёк общественное внимание от политических и идеологических проблем, затушевал рост социального неравенства и распространение коррупции, и смягчил кризис легитимности КПК после 1989 г.
Исследователями изучался вопрос о том, каким образом культурные ценности, отражающиеся в китайской рекламе, содействуют ценностям индивидуализма и модернити [Zhang J., Shavitt S. Cultural Values in Advertisements to the Chinese XGeneration: Promoting Modernity and Individualism // Journal of Advertising, 2003. No. 32. P. 23 – 33.]. Проводилось сравнение китайского рынка для поколения Х с массовым рынком. Оказалось, что в китайской рекламе преобладают ценности индивидуализма, причём в рекламе, обращённой к поколению Х, они прямо-таки господствуют, по сравнению с рекламой, обращённой к массовой аудитории. Затем исследователи предположили, что китайская реклама интенсивнее активизирует более индивидуалистические ценности на рынке поколения Х, нежели на массовой рынке. Более того, под воздействием индивидуалистической рекламы, у человека формируется более благоприятный мысленный образ своего частного «я», тогда как индивидуалистический выбор, совершаемый под воздействием коллективистской рекламы, способствует формированию более благоприятного мысленного образа своего коллективного «я».
Э. Нг (Ng) отмечает, что макрокультурные политические изменения привели к смене китайского стиля коллективизма на современный стиль индивидуализма [5]. В Китае времен Мао Цзе-дуна личные проблемы решались на уровне политики и морали, а не на уровне фармакологии и психотерапии, как это принято на Западе. Нерабочее время предельно регламентировалось. Досуг проводился в группе, а уклонение от участия в предписанной государством досуговой деятельности давало повод критиковать индивида за «разрыв с массами» и «отсутствие коллективного духа».
В восьмидесятые годы, новое китайское руководство во главе в Ден Сяо Пином ослабило госконтроль за большинством сфер общественной, культурной и личной жизни. В городах стали появляться бильярдные, бары, салоны красоты, формируя городскую культуру в направлении консьюмеризма. Экономическая и социально-политическая децентрализация открыли новые физические и социальные пространства перед автономией личности и субъективными переживаниями.
Параллельные изменения в социально-эмоциональном ландшафте также были зафиксированы в сельских местностях КНР. В широком смысле, социальная жизнь и в городе и на селе претерпела существенную деполитизацию, а публичный дискурс о настроении и об эмоциях стал менее опасен и распространился повсеместно. Рядовые граждане ныне стали более свободно выражать свои мнения, надежды и страхи на индивидуальном уровне. В популярных медиа и в литературе стали постоянно употребляться такие термины, как психологический (xinli), стресс (yali), настроение (xinqing) и депрессия (youyu).
Другим важным культурным фактором в деле индивидуализации китайской психологии стала психобиологизация переживания (например, переживания депрессии) по воле буржуазных фармацевтических корпораций. Под влиянием зарубежных фармацевтических компаний, в условиях доступности глянцевых психологических журналов в журнальных киосках, популяризации психологических ток-шоу на телевидении и радио, устраиваемых правительством кампаний по психологическому просвещению, легкого доступа к пиратским зарубежным фильмам и мыльным операм, многим китайцам сделалось знакомо понятие депрессии.
Библиографический список
- Bond M. The Oxford Handbook of Chinese Psychology. New York: Oxford University Press, 2010.
- Goh E., Kuczynski L. Agency and Power of Single Children in Multi-Generational Families in Urban Xiamen, China // Culture & Psychology, 2009. No. 15. P. 506-532.
- Yan Y. The Chinese Path to Individualization // The British Journal of Sociology, 2010. No. 61. No. 489 – 512.
- Yan Y. The Politics of Consumerism in Chinese Society // China Briefing, 2000: The Continuing Transformation / Ed. by T. White. Armonk: M.E. Sharpe, 2000. P. 159 – 193.
- Ratner C. Macro Cultural Psychology: A Political Philosophy of Mind. New York: Oxford University Press, 2011.